– И куда сейчас ведёт тебя сердце? – спросила Мадлен, не сводя глаз с некроманта.

Взлохматив волосы, Калеб едва заметно улыбнулся. Его взгляд стал глубже, притягательнее. Повернувшись к девушке так, что их лица едва не соприкоснулись, он тихо произнёс:

– Оно привело меня к тебе.

В саду повисла тишина. Смотря в глаза друг друга, некромант и фрейлина на время забыли обо всём. Сейчас ничего на свете не имело для них значения. Важны были лишь они: взгляды юных, наполненных первой нежностью глаз, дурманящие прикосновения и обжигающее дыхание. Одновременно потянувшись навстречу друг другу, фрейлина и некромант слились в первом поцелуе. Её мягкие губы легко и нежно касались чуть шершавой кожи Калеба. Некромант, не желая торопить события, всё же не сдерживал своего пыла. Он был свободен в выражении своих эмоций, чувств. Наслаждаясь поцелуем, Калеб стремился показать девушке то, что не успел сказать словами. Рядом с некромантом Мадлен чувствовала себя легко, окрылённо. Здесь, среди цветущего сада, в объятиях его надёжных рук, она была собой. Ей не нужно было притворяться дворянкой, фрейлиной, спасительницей. Она была простой девушкой, желавшей любви, поцелуев, первых робких прикосновений, бушующих страстей. Притягивая фрейлину всё ближе, Калеб крепче сжимал её в объятиях. Его руки скользили по талии, порой случайно соскальзывая чуть ниже. Мадлен, обвив руками шею некроманта, касалась его груди, чувствовала его дыхание, биение его сердца. Чуть прохладная кожа юноши вызывала приятный трепет, его горячие губы согревали, не давая холодному ветру вызвать дрожь.

Мадлен пришлось отстраниться, лишь когда в её лёгких закончился воздух. Взглянув на Калеба, она впервые увидела на его щеках яркий румянец. Набравшись смелости, некромант, касаясь большим пальцем девичьих губ, провёл ладонью по её щеке:

– Мадлен, я хотел сказать раньше… – он не договорил.

Из поместья раздался громкий женский крик. Вскочив на ноги, Мадлен прислушалась. Крик повторился. Вцепившись руками в плечи некроманта, девушка в ужасе выдохнула:

– Это Селеста!

* * *

Крича от ужаса, мадемуазель Моро указывала на тёмный силуэт, угрожающе нависший над постелью юной Аннет. Увидев в своём доме незнакомца, Антуан Прежен схватил со стола тяжёлый подсвечник – первое, что попалось ему под руку, и бросился на негодяя. Селеста замерла, боясь, что оккультист одним быстрым движением пронзит тело графа. Но, вопреки её ожиданиям, тёмная фигура, отпрянув от кровати, растерянно заметалась по комнате. Незваный гость, удирая от хозяина дома, метнулся к открытому окну. И там, в лунном свете, явил присутствующим своё лицо. Испуганный, со спущенными штанами, подле окна стоял взлохмаченный юноша несколькими годами старше Селесты. Рассмотрев лицо проходимца, граф вдруг замер в недоумении:

– Персиваль? Мой кучер? – задыхаясь от негодования, выкрикнул граф.

– Боже, – прижав ладони к губам, выдохнула Селеста. Перепуганный юноша совершенно не был похож на мёртвого убийцу, которого описывала ей Мадлен.

– Это не оккультист, – вслух произнесла фрейлина Екатерины, – а тайный любовник вашей дочери.

– Дочери?! – в дверях комнаты раздался звонкий девичий голос. – При чём здесь я?

Одновременно обернувшись, Антуан и Селеста увидели прибежавшую на крики сонную Аннет.

– Но если вы здесь, то кто же там? – поворачивая голову в сторону кровати, спросила Селеста. И только сейчас, присмотревшись, поняла: прикрываясь одеялом, в кровати лежала полуобнажённая хозяйка дома, Элеонор Прежен.

В комнате повисла немая пауза. Застыв каждый на своём месте, участники этой драмы не знали, каким будет их следующий шаг. Кучер Персиваль так и стоял одной ногой на подоконнике, путаясь в спущенных штанах. Граф, занеся над головой тяжёлый подсвечник, со злостью взирал то на кучера, то на супругу. Стоя в дверях, Аннет растерянно крутила головой из стороны в сторону. Элеонор пыталась спрятаться от стыда, прикрываясь тёплым одеялом. И лишь Селеста, заламывая руки, искала пути отступления. Вдруг через открытое окно в спальню молнией влетел человек в маске врачевателя чумы. Набросившись на несчастного кучера, он повалил беднягу на пол, занеся над ним нож.

– Стой, это не он! – бросившись к Калебу, выкрикнула Селеста. Некромант в недоумении взглянул на своего противника и, тихо выругавшись сквозь маску, поднялся на ноги.

Комнату наполнил громкий протяжный крик графа:

– Что здесь, чёрт возьми, происходит?!

Чувствуя себя в некотором роде ответственной за случившееся, Селеста виновато обернулась к хозяину дома:

– Мы можем всё вам объяснить, месье, – осторожно прошептала она.

* * *

Спустя пару часов уставшие, измотанные путники брели по дороге, ведущей прочь из Грювеля. Тихо всхлипывая, позади всех шла Селеста, бормоча себе под нос:

– Какой позор! Боже, что скажут родители, когда узнают, в какую историю попала их дочь!

– Не волнуйся, – обернувшись к девушке, пытался подбодрить её некромант. – О том, что произошло этой ночью в покоях мадам Прежен, никто и никогда не узнает. Мы будем молчать. Граф тоже. Он же сам взял с нас слово в обмен на его обещание навсегда забыть о сегодняшней ночи.

– Получилось и правда некрасиво, – заметила Мадлен. – Ворвались в чужой дом, вскрыли чужую измену. И всё это ради чего?

– Как ради чего? – удивился Калеб. – Мы же узнали, что хотели. Граф действительно когда-то заключил сделку с Абраксасом, но ценой за несметное богатство стала не жизнь дочери, а его мужская сила. Кровавый бог получил свою дань, и семье Прежен ничего не угрожает. Но я не понимаю одного: почему служители культа Абраксаса всё это время кружили вокруг Грювеля? – задумался Калеб.

Путники продолжили свой путь, сожалея о том, что спрятали телегу так далеко от города. Обратная дорога давалась нелегко. Ноги заплетались, тело требовало отдыха. Вдруг впереди, на обочине пыльной тропинки, мелькнуло яркое пятно. Пройдя ещё несколько шагов, Мадлен прищурилась и сумела рассмотреть впереди знакомую повозку.

– Подождите… Это же кибитка бродячих артистов, – обрадовалась девушка. – Точно, я сразу её узнала. Идёмте отдохнём подле их костра. Уверена, Эсма не будет против.

Обрадовавшись, Мадлен поспешила вперёд, оставляя своих спутников позади. Подойдя к лагерю артистов, девушка остановилась. Неподалёку всё ещё тлел костёр, кое-где на траве лежали яркие вещи. Но в лагере царила тишина.

– Эсма! – негромко позвала Мадлен и прислушалась, но ответа не последовало.

Сердце сдавило горькое предчувствие. По спине пробежал липкий страх. Обходя кибитку, Мадлен резко обернулась, услышав позади испуганный вскрик Селесты. Найдя глазами фрейлину, девушка увидела, куда направлен полный ужаса взгляд подруги. Заглянув за повозку, Мадлен похолодела. Прижатая спиной к земле, на траве лежала Эсма. Выхватив кинжал, над ней нависал мёртвый убийца.

– Нет! – что было сил крикнула Мадлен.